Дмитрий Виконтов - Родиться в Вифлееме [СИ]
«У меня очень нехорошее предчувствие!» — словно смакуя каждое слово, медленно произнесла про себя Вещунья, решив, что с шалящими нервами она разберется позже — держать рейкер и думать не мешает, а остальное как-нибудь перетерпит. Визор получил команду тщательнее отслеживать психологическое состояние хозяйки, она же махнула рукой, указывая на дверь.
Порядок движения не меняли: Жеска сразу за ней, потом Везунчик и замыкающая Мурена. Пара «паучков» за спиной Мурены — не в счет.
Несмотря на заверения дронов, к двери подошли со всей осторожностью, не сводя реек «Бурь» с все четче проступающего в полумраке входа. Вещунья и Жеска получили изображение от «паучков», быстро переглянулись и одна за другой нырнули в проем — каждая к противоположному от себя углу, одновременно проверяя все, что может послужить укрытием. По хорошему, перед собой стоило бы бросить пару гранат — и Вещунья не преминула бы так и сделать, не будь это залом управления реграва. Здесь подобные шутки могли закончиться крайне печально — и потому пришлось положиться на удачу и реакцию.
На схемах комната управления напоминала скарабея, которому кто-то обкусил все лапки, кроме правой передней. По крайней мере, так предпочитали считать в ТехСлужбе. Вещунья, как и многие пилоты, находила больше сходства с насосавшимся крови клещом. Вход, через который они проникли, находился в самой широкой части, а большая часть оборудования, панелей дежурной смены, проекторов информационных экранов — на противоположной от них стороне, заслоненной сейчас громадной голограммой. Похожий на шляпку гриба невысокий пульт на передвижной платформе стоял метрах трех от ограждения голограммы — к нему бросился Везунчик, едва они с Муреной ворвались в зал. Мурена хлопнула по переключателю замка — и впервые за все время, проведенное ими на борту «Молоха», хоть что-то заработала само, без «вандализма». Дверь плавно закрылась, подмигнув людям алыми огоньками над замком, а Мурена, проскочив пустое пространство до ограждения голограммы, присела за невысокий бело-синий щит. Вещунья и Жеска пробежали вдоль стен, поравнялись с укрывшимся за платформой Везунчиком — и обе остановились, держа маркеры прицелов на шести силуэтах в креслах за главными пультами. Везунчик, сбросивший опостылевший ему груз на платформу передвижного пульта оператора стабилизирующего контура, контролировал тылы, вход, через который они только что прошли в зал. Мурена, краем глаза поглядывая на центральный пульт, основное внимание уделяла темному провалу «передней ножки» — небольшого тупикового коридора, который вел к комнате отдыха, санузлу и маленькой столовой.
— Майор Далиш?! — позвала Вещунья, переходя на внешний микрофон. Голос девушки гулко отозвался в пустоте контрольного зала, но ответа не последовало. Ни одна из фигур за пультами не шелохнулась, не издала и звука — только слабое потрескивание от вращающейся вокруг своей оси голограммы нарушало тишину.
Вещунья скрипнула зубами: ну почему, чем дальше — тем все сложнее и сложнее?
— Везунчик, можешь включить здесь нормальное освещение?
Тот приподнялся, бросил быстрый взгляд на панель.
— Пульт работает. Дай две минуты.
— Даю, — буркнула девушка, пройдя вперед немного, чтобы отчетливо видеть вход в тупичок.
Назначенный себе срок он опередил где-то на полминуты: сначала неспешно, потом все сильнее и сильнее световые панели по периметру помещения разгорелись ровным, теплым светом, показавшимся привыкшим к тьме переходов «Молоха» глазам болезненно-ярким. Панели в коридоре загорелись с небольшой задержкой и не так ярко как в зале: Везунчик не стал мудрствовать и включил последний установленный дежурной сменой режим.
Четверка пилотов «Гетмана Хмельницкого» настороженно осматривалась, стараясь не пропустить даже самой маленькой детали. Появившееся освещение ничего не изменило: никто не появился из коридорчика, ни один из дежурной смены не оглянулся — разве что ощущение стремительно убегающего времени становилось все сильнее и сильнее.
Осторожно ступая, точно под каждой рифленой плиткой покрытия скрывалась мина, Вещунья подошла к изогнувшимся дугой пультам. Позади Мурена оставалась у голограммы, а Жеска подобралась к входу в тупичок.
Пятерых из сидевших за пультами Вещунья не знала, что было в порядке вещей: она и с доброй половиной ТехСлужбы боевой базы хорошо, если один-два раза встречалась. Зато знала осанистого мужчину с чуть тронутыми сединой каштановыми волосами в центральном кресле Иоганн Далиш, заместитель шефа ТехСлужбы и одновременно глава энергетиков «Молоха». Лично они виделись несколько раз, после возвращения базы из рейдов домой, но перед вылетом всем дали досье на старших офицеров пропавшей «арки». Так что она сразу узнала замершего в своем кресле, откинувшегося на спинку с закрытыми глазами майора.
— Майор Далиш? — еще раз негромко произнесла Вещунья, не ожидая уже ответа.
Ответа они и не дождались.
Осветительные стержни не помогали. Совсем. Трудно светить сквозь плавающую в воздухе взвесь пепла и сажи, пускай даже большая часть уже осела на покореженную черную основу палубы.
Псих пошевелил плотный слой пепла и вполголоса выругался. Хотели найти какие-то следы экипажа? Пожалуйста, вот вам — кушайте до отвала!
Одна мысль об еде после увиденного вызвала мимолетный спазм тошноты: напарник Вещуньи стиснул зубы и выпрямился, аккуратно провел кончиками пальцев по змеящейся трещине в стене: нечто разорвало пласталевую плиту, вывернув края разрыва наружу. Не осталось и следов декоративных накладок на стены, ни настила палубы, ни осветительных панелей, ни проводов и кристалатовых трубок — бушевавшее в коридоре адское пламя сожрало все без остатка.
— Что думаешь, Псих? — Цыган снизу вверх посмотрел на напарника Вещуньи. — Чертовщина какая-то выходит. С кем тут дрались-то они, а?
И Псих, и Цыган старались не смотреть на бесформенную кучу шагах в двадцати от них, лишь отчасти прикрытую осевшим пеплом. Они даже толком не могли сказать, сколько обугленных, разорванных на части тел лежит в этой кучи: Псих категорически запретил копаться в останках, да и не сильно кто-либо рвался.
На их несчастье, на трапе со второй палубы лежало еще одно тело, опознать которое они не смогли: одежда и все предметы, что были у погибшего, либо сгорели без остатка, либо деформировались до неузнаваемости. И обойти этого несчастного у них возможности не осталось: на второй палубу, как и на первой, аварийные перегородки оказались невосприимчивы к талантам Умника. Пришлось топать на третью… и сходу наткнуться на обезображенный огнем труп: неизвестного, похоже, со страшной силой швырнуло об лестницу, да так, что край одной ступеньки почти отделил ему правую руку у локтя — и уже потом мертвец сгорел вместе со всем, что окружало его.
На третьей палубе было еще хуже. Псих — да и его группа — доками в десантном деле не являлись, но у каждого создалось впечатление, что некто задался целью залить плазмой весь коридор, каждую щель, каждую дырку. И нельзя сказать, что этому «некто» — первым на ум, естественно, приходил экипаж «Молоха» — не удалось осуществить задуманное.
— Зачем они стреляли-то в них? — Цыган недоумевающе смотрел на Психа: не требовалось спрашивать, кого он имел в виду. Оба пилота старались даже не смотреть лишний раз в сторону страшной груды, но ни у того, ни другого это не очень хорошо получалось. — Зачем они вообще стреляли-то плазмой?
— Может здесь теневики побывали? — Умник с Танцором остались на второй палубе: держать всю группу в этом черно-сером царстве опустошения было бессмысленно, да и Умник не хотел сдаваться и копался в пульте управления перегородки.
— Теневики не боги, и не бесплотные духи! — непонятно почему Психа охватила странная, беспричинная злость: на этот корабль, на чертову темноту, на нервничающего Цыгана, на Вещунью, которая оставила его командовать второй группой, вместо того, чтобы взять с собой, где он мог бы приглядывать за своей напарницей. Очевидно, эта злость отразилась в голосе, потому что Цыган с удивлением глянул на него. Псих успокаивающе поднял руку, показывая, что все в порядке, и уже спокойнее продолжил:
— Здесь кто-то устроил филиал ада — а «коты» чертям братья, но, к счастью, совсем не черти. Тут никто не мог выжить, Умник, — Псих дотронулся до плеча Цыгана, показал на лестницу наверх. Один за другим они поднялись на вторую палубу — и в этот момент визор сообщил о пришедшем сигнале от Черныша.
На целых пять минут раньше планового обмена новостями.
Охваченный нехорошими предчувствиями — хотя казалось куда дальше — Псих сконцентрировался на меню коммуникатора, машинально потерев грудь: будто ледяная игла ужалила в сердце, растеклась холодными змейками вдоль позвоночника к шее и ногам — и бесследно исчезла. «Нервничаю», — недовольно подумал пилот.
